Акацуки ни инору (暁に祈る Akatsuki ni Inoru, «Молитва на рассвете») — песня 1940 года, главная музыкальная тема фильма «Партитура любимого коня в военном походе: Молитва на рассвете» (征戦愛馬譜 暁に祈る Seisen Aiba Fū — Akatsuki ni Inoru). Песня повествует о судьбе солдата, воевавшего на китайском фронте вместе со своим верным конём.
В начале второй японо-китайской войны (1939—1945) армейские чиновники поставили своей целью привлечь внимание публики к важности лошадей на фронте1. При незаконченной механизации армии и нехватке горючего лошадь была очень важным ресурсом для японских военных частей2. В 1940 году на студии Shochiku был снят фильм «Молитва на рассвете». Снимали его при поддержке кавалерийского отдела министерства армии3, главой которого был в то время полковник Тадамити Курибаяси4, в 1945 году погибший на Иводзиме. Одну из главных ролей в фильме играла известная актриса Кинуё Танака.
По сюжету молодая женщина Тиё, выросшая на конезаводческой ферме, выходит замуж за жителя соседней деревни Синкити, которого вскоре призывают на китайский фронт. Армия реквизирует с фермы коня Таро. Фуюки, друг Синкити, тоже получает повестку и устраивает так, что реквизированного Таро приписывают к его подразделению. Японская армия осаждает китайский город. Фуюки приказывает подчинённому ехать с важными сведениями в штаб верхом на Таро. Подчинённый, получив рану, не может продолжать путь и отправляет Таро в штаб одного, засунув бумагу с донесением в чересседельную сумку; Таро успешно добирается до места. Японская атака на город завершается победой, но после боя Фуюки выясняет, что Синкити, который тоже в ней участвовал, погиб в бою. Дома Тиё клянётся воспитать их с Синкити сына в почтении к погибшему отцу и к императору. На фронте Фуюки, неся с собой останки Синкити, верхом на Таро победоносно вступает в завоёванный китайский город5.
Слова песни «Акацуки ни инору» написал Тосио Номура. Позже он рассказывал, что создание текста шло тяжело: слова не нравились армейским чиновникам. Финальный вариант прошёл цензуру примерно с седьмого раза. Номура шутил, что в начальной строке «Ах, эти лица...» (ああ あの顔で⋯⋯ Aa, ano kao de...), «ах» — его собственный вздох над тем, как трудно ему создавать песню3. Музыку к тексту Номуры написал композитор Юдзи Косэки. «Акацуки ни инору» в исполнении певца Хисао Ито была записана на студии Nippon Columbia в июне 1940 года.
В послевоенной Японии некоторую известность получило уголовное «дело о молитве на рассвете» (「暁に祈る」事件 akatsuki ni inoru jiken). В 1949 году газета «Асахи симбун» написала о бывшем старшине кэмпэйтая (японской военной полиции) Хисаёси Ёсимуре, который во время пребывания в советском лагере в Улан-Баторе издевался над своими подчинёнными6, заподозренными в симпатиях к коммунизму. Ёсимура назначал их на самые тяжёлые работы, а когда они не выполняли норму, избивал и ставил на ночь без одежды привязанными к столбам. Случалось, что к утру люди умирали и оставались стоять у столбов, свесив головы на грудь, что выглядело как «молитва на рассвете». Один из свидетелей утверждал, что таким образом Ёсимура уморил 28 человек7. По возвращении в Японию Ёсимуру, чьё настоящее имя было Сигэнори Икэда, судили и приговорили к пяти годам тюрьмы. После апелляции срок был сокращён до трёх лет, из которых бывший старшина отсидел два и был выпущен за хорошее поведение, так и не признав себя виновным ни в одном из преступлений, которые ему вменяли8.
В 1973 году в городе Фукусима на горе Синобуяма был установлен мемориальный камень с текстом песни «Молитва на рассвете»9.
Текст
| Оригинал | Транскрипция | Перевод |
|---|---|---|
| ああ あの顔であの声で | Aa, ano kao de, ano koe de | Ах, эти лица, эти голоса, |
| 手柄頼むと妻や子が | Tegara tanomu to tsuma ya ko ga | "Просим тебя совершить подвиг", — [говорили] жена и дети, |
| ちぎれる程に振った旗 | Chigireru hodo ni futta hata | Махая флагами [на прощанье] так, что они [чуть не] рвались. |
| 遠い雲間にまた浮かぶ | Tōi kumoma ni mata ukabu | [Эти картины] возникают [передо мной] в разрывах далёких облаков. |
| ああ 堂々の輸送船 | Aa, dōdō no yusōsen | Ах, величественные транспортные корабли. |
| さらば祖国よ栄えあれ | Saraba sokoku yo, sakae are | Прощай, родимая сторона, процветай [вечно], |
| 遙かに拝む宮城の | Haruka ni ogamu kyūjō no | Я дал клятву быть решительным |
| 空に誓ったこの決意 | Sora ni chikatta kono ketsui | Небу над императорским дворцом, почитаемым издалека1. |
| ああ軍服も髭面も | Aa, gunpuku mo, higezura mo | Ах, я прошёл сотни ри, и моя форма |
| 泥に塗れて何百里 | Doro ni mamirete nambyakuri | И заросшее бородой лицо вымазаны грязью. |
| 苦労を馬と分け合って | Kurō wo uma to wakeatte | Сколько раз я делил со своим конём |
| 遂げた戦も幾度か | Togeta ikusa mo ikutabi ka | Тяготы войны. |
| ああ大君の御為に | Aa, ōkimi no o-tame ni | Ах, умереть за императора — |
| 死ぬは兵士の本分と | Shinu wa heishi no honbun to | Долг солдата, — смеялся мой товарищ, |
| 笑った戦友の戦帽に | Waratta tomo no senbō ni | [А теперь] в его каске |
| 残る恨みの弾丸の跡 | Nokoru urami no tama no ato | [Чернеет немым] укором дыра от пули. |
| ああ 傷ついた この馬と | Aa, kizutsuita, kono uma to | Ах, меня ранили, и мы с конём |
| 飲まず食わずの日も三日 | Nomazu kuwazu no hi mo mikka | Три дня не ели и не пили. |
| 捧げた生命これまでと | Sasageta inochi kore made to | Конец [моей] жизни, отданной [за страну] |
| 月の光で走り書 | Tsuki no hikari de hashirigaki | Наспех записан светом луны. |
| ああ あの山もこの川も | Aa, ano yama mo, kono kawa mo | Ах, по горам и рекам |
| 赤い忠義の血がにじむ | Akai chūgi no chi ga nijimu | Расплывается кровь истинно верных. |
| 故国まで届け暁に | Kuni made todoke akatsuki ni | Весть на родину: на рассвете |
| あげる興亜のこの凱歌 | Ageru kōa no kono gaika | Одержана победа [ради] развития Азии. |
Пояснения к тексту
- 1. Почитание императорского дворца издалека (宮城遥拝 Kyūjō Yōhai) — поклон, обычно коллективный, в сторону императорского дворца в Токио как выражение преданности императору. Усиленно, вплоть до ежедневного обязательного ритуала, практиковался в школах в годы перед Второй мировой войной; до этого в сторону дворца кланялись в основном на государственные праздники10. После войны был отменён американскими оккупационными силами.
Примечания
- 1. 岡田喜一郎 「昭和歌謡映画館: ひばり、裕次郎とその時代」、中央公論新社、2009年、397頁。
- 2. Satoshi Sugita Cherry blossoms and rising sun: a systematic and objective analysis of gunka (Japanese war songs) in five historical periods (1868-1945), thesis for Ohio State University, 1972, p. 48—49
- 3. a. b. (11) 「暁に祈る」昭和15(1940)年 Официальный сайт музея Юдзи Косэки (копия в архиве интернета: 1, 2)
- 4. 李有姫 明治・昭和軍歌にみる近代的特徴 : 楽曲・テーマ・言語表現を中心に 117頁 (копия в архиве интернета: 1, 2)
- 5. Akatsuki ni Inoru [Main Title] Imperial War Museums (копия в архиве интернета: 1, 2)
- 6. Andrew E. Barshay The Gods Left First: The Captivity and Repatriation of Japanese POWs in Northeast Asia, 1945–1956. University of California Press, 2013, ISBN 9780520956575, pp. 89—90
- 7. В. Карпов Пленники Сталина: сибирское интернирование японской армии. 1945—1956 гг. Киев — Львов, 1997, ISBN 5-7702-1027-3, стр. 134.
- 8. Andrew E. Barshay The Gods Left First: The Captivity and Repatriation of Japanese POWs in Northeast Asia, 1945–1956. University of California Press, 2013, ISBN 9780520956575, pp. 208—209
- 9. 古関裕而 ゆかりの地 「暁に祈る」歌碑 Официальный сайт музея имени Юдзи Косэки (копия в архиве интернета: 1, 2)
- 10. William P. Woodard The Allied Occupation of Japan 1945-1952 and Japanese Religions, Brill Archive, 1972, pp. 169—171
Комментарии
В целом перевод хороший, вот только в первом куплете не "жена и дети", а "жёны и дети". Здесь не про жену и детей поющего, а про жён и детей, провожающих солдат.
Toshio Iritani "Group Psychology Of The Japanese" даёт перевод: "Ah. Those flags which my wife and children frantically waved, Saying, distinguish yourself..." Так что в единственном числе я не одинок. :-)
Добавить комментарий